Государственное регулирование национального хозяйства в рыночной экономике

постепенно, по мере улучшения состояния платёжного баланса и роста золотовалютных резервов, демонстрирует, что такая политика благоприятно сказывается на экономической ситуации в стране. В рамках подобного подхода при сохранении общих ограничений на экспорт капитала стимулируются те прямые инвестиции, которые отвечают национальным интересам, содействуют экспорту и критически важному импорту. Весьма интересен опыт ряда развивающихся стран (Сингапура, Таиланда) по поддержке вывоза частного капитала в соседние страны. Элементы государственного регулирования в сфере вывоза капитала начинают применяться и в России. Это относится, прежде всего, к валютному и экспортно-импортному контролю. С 1994 г. начал осуществляться валютный контроль за поступлением в Россию выручки от экспорта, а затем и импорта товаров, в результате объём невозвращенной в Россию выручки от экспорта сократился с 30-40% в 1993 г. до 12% в 1994 г. и лишь 4% в 1995 и 1996 гг. Однако, в настоящее время государственное регулирование в сфере вывоза капитала из России, характеризуется отсутствием системности, не выработаны соответствующая государственная политика, и даже концепция этой политики. Фактически нет административного контроля за вывозом капитала. Хотя постановление Совета Министров СССР № 412 «О развитии хозяйственной деятельности советских организаций за рубежом» от 18 мая 1989 г. и указ президента РСФСР «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР» от 15 ноября 1991 г., декларировали в самой общей форме разрешительный порядок осуществления инвестиций за рубежом, этот порядок почти не соблюдается, и значительная часть российских экспортёров капитала не обращается за лицензиями ни в ЦБ, ни в МВЭС России. Так, по состоянию на 1 января 1997 г., ЦБР выдал всего 1066 лицензий на операции, связанные с движением капитала из России, общим объёмом 10,2 млрд. долл., в том числе 312 лицензий на прямые и портфельные инвестиции на сумму 4,3 млрд. долл., что составляет лишь несколько процентов от объёма вывезенного за последние годы частного капитала. Подавляющая часть российских экспортёров капитала не регистрирует свои зарубежные вложения в Регистрационной палате при Минэкономики России, в результате чего, в стране отсутствуют статистические сведения о зарубежных инвестициях. Так, в Государственном реестре зарубежных предприятий, создаваемых с российским участием, содержатся данные примерно о двух тысячах таких предприятий, а их число достигает нескольких десятков тысяч только в оффшорных зонах. Практически, отсутствует доступная государственным органам бухгалтерская отчетность о зарубежных инвестициях, что не позволяет осуществлять за ними налоговый контроль. В России отсутствует информационная и техническая поддержка прямых зарубежных инвестиций (хотя торговые представительства вполне могли бы её обеспечить), нет ни финансовой поддержки со стороны государства, ни страхования прямых инвестиций. Очевидно, Россия нуждается в концепции государственной политики в сфере экспорта капитала. Она призвана сформулировать национальные интересы и ключевые задачи в этой сфере, а также, основные меры по её регулированию. Концентрированным изложением концепции мог бы быть федеральный закон « О российских инвестициях за рубежом», проект которого разработан А. Булатовым и предоставлен в Федеральное собрание РФ. В рамках законопроекта предлагаются конкретные меры по ограничению вывоза частного капитала (ужесточение лицензирования) и по поддержке наиболее важных форм и направлений инвестиционной деятельности за рубежом, декларируются принципы налогообложения этой деятельности, а также, принципы регистрации, учета, анализа, инвентаризации и репатриации инвестиций, в том числе и через отзыв лицензии. Принятие подобного закона могло бы благоприятно сказаться на функционировании российской экономики, направить зарубежную инвестиционную деятельность предприятий в русло реализации национальных интересов страны.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

События августа-сентября 1998 г. имели рубежное значение для хода реформирования экономики и для функционирования народного хозяйства. С воспроизводственной точки зрения можно констатировать, что после кратковременного периода депрессивной стабилизации произошли новый срыв в «штопор» инфляции, углубление спада производства, снижение товарооборота и сокращение реальных доходов населения. В институциональном плане налицо резкое «сжатие» всех видов рынков и полный крах некоторых из них, ослабление многих элементов рыночной инфраструктуры, прежде всего банковской системы, кризис доверия наших граждан и зарубежной общественности к дееспособности российской экономической системы. Страна отброшена на начальные рубежи рыночных преобразований, а надежды на экономический подъём и улучшение жизни народа отодвинуты далеко в следующее тысячелетие. Очевиден полный крах всех идеологий праворадикального реформизма, социального нигилизма и монетаристского фанатизма в трансформационной экономической политике; последняя, свелась в деятельности, всех первых трёх пост советских правительств, к подавлению инфляции любой ценой, в том числе ценой «уполовинивания» реального сектора экономики и обнищания подавляющей части населения. Рыночные реформы прекратились сразу по завершении чекового этапа приватизации (которая не привела к появлению эффективного собственника). Разве что, кроме, формирования рынков государственных и корпоративных ценных бумаг. Но первый строился, как финансовая пирамида, которая при разрозненном производстве не имела ни одного шанса не обрушиться: оба рынка отличались высокой долей нерезидентов, оба разбухали на фоне вопиющего ухудшения реального состояния экономики. Во всем остальном имел место застой. Никак не продвигались объявленные реформы: налоговая, социальная, жилищно-коммунальная, банковской системы, предприятий, финансовых отношений Федераций и её субъектов, и т.п. Сменявшие друг друга правительства лишь искали «на стороне» виновных этого реформационного застоя, закрепив за собой преимущественно функцию латания экономических дыр. Многие шаги, первых правительственных команд реформаторов, абсолютно необъяснимы с точки зрения хозяйственной целесообразности и эффективности. Так, не имеют рационального экономического объяснения ни поспешная приватизация государственной собственности, бесплатно или по цене, равной стоимости основных фондов с учётом износа (т.е. за бесценок), ни отказ от госмонополии на продажу спиртного, с потерей значительного объёма денежных поступлений в госбюджет, ни отсутствие и по сей день правовой защиты интересов вкладчиков банков и других финансовых организаций, ни спокойствие, с которым исполнительная власть наблюдала за ежегодным оттоком много миллиардных средств из нищающей России в западные банки. Всё это, однако, обретает смысл с точки зрения политических интересов новой властной элиты: создавались все условия для облегчения первоначального накопления, прежде всего, слоя богатых людей как её социальной опоры. Итак,