Современный кризис Российской экономики

кровно заинтересованный в сохранении реального реформаторского курса, в высокой национальной идее и цели, поддерживаемой большинством сознательного населения страны. В такой атмосфере легко могут процветать поверхностные популистские и националистические лозунги. Представляется, что важнейшей национальной целью должно стать создание современного правового демократического общества со смешанной социально ориентированной рыночной, эффективной и конкурентоспособной экономикой. Во-вторых, сопротивление реальному реформаторскому курсу объясняется разгулом обывательских настроений в обществе, усилением политической роли криминальных структур, не склонных к реалистическому пониманию экономических процессов. К сожалению, обывательские настроения не безвредны: они прямо связаны с утратой профессионализма. В-третьих, алармистский синдром, которым охвачено общество, основывается не только на ностальгии по прошлому, но и на несовершенстве официальной статистики. Мы живем лучше, а производство падает меньше, чем показывает эта статистика. Кто учитывает полностью продукцию в частном секторе, импорт дешевых товаров “челноками”, заметно увеличившееся число деловых и туристских поездок за рубеж, массовое частное жилищное и дачное строительство? До конца 1998 г. беспрецедентное развитие на фоне общего спада производства получили торговля и банковское дело реальные анклавы первоначального накопления капитала. Очевидно, настанет то время, когда эти капиталы пойдут в производство. Однако оппозиция использует официальные статистические данные для доказательства того, что реформы безнадежно провалились. В-четвертых, сохранение на высоких постах в государстве и в науке многих реваншистски настроенных начальников из прежней советской номенклатуры, которым к тому же в принципе не свойственно рыночное мышление. Многие критики экономических реформ опять предлагают не просто медлительность и постепенность их реализации, а частичный возврат назад. При этом, декларируя “новые подходы”, они, по существу, предлагают идеи политически обанкротившейся хасбулатовской или гэкачепистской программы. В отличие от последних, где, на наш взгляд, просто отрицался рыночный характер реформ, программа академиков С. Шаталина, Л. Абалкина и др. призывала к полурыночности, частичному, восстановлению планово-распределительных структур. Те, кто раньше стоял у истоков рыночной программы “500 дней”, стали призывать к установлению государством фиксированных цен и доходов, усилению прямого государственного вмешательства в экономику вплоть до возрождения какого-то подобия Госплана, государственной плановой поддержки производства, а значит, и к возврату дефицитной экономики. Именно эта полурыночная экономика “рыночного социализма” была разрушена в годы правления М. Горбачева, ее разрушение и породило рыночную программу “500 дней”, опираясь на которую ельцинско-гайдаровская программа пошла более радикальным путем и набрала много очков. Авторы альтернативных программ сдерживания экономических реформ, по-видимому, забыли, что в силу известных традиций ужесточение государственного регулирования экономики в России тут же превращается в усиление администрирования, командно-распределительного импульса. И что бы ни говорили о “планировании” в Японии и во Франции, там природа его в принципе иная: индикативная, косвенная, и к тому же в рыночной и цивилизованной среде, а не в казарме и не силой. Программы правительства В. Черномырдина С приходом к руководству российским правительством В. Черномырдина в декабре 1992 г. во всем мире были связаны опасения полного прекращения экономических реформ в России. К этому побуждали его заявления о готовности бороться с инфляцией “немонетарными методами”, о недопущении впредь “шоковой терапии” и выделении низкопроцентного кредита топливно-энергетическому комплексу в размере 200 млрд. руб. Он даже подписал постановление о прямом контроле над ценами на ряд товаров, которое через две недели отменил. Однако и 1993, и 1994, и последующие годы, показали, что Черномырдин не отошел от эволюционистской практики умеренно реформаторского курса второй половины 1992 г. и, по существу, ввел страну в состояние застоя реформ, не отступая назад. В 1997 г. с приходом в правительство молодых реформаторов реформы стали проводиться более последовательно и активно. Но в марте 1998 г. правительство Черномырдина ушло в отставку из-за неспособности к радикальным реформам, а в августе случился дефолт из-за слабости и непоследовательности самих реформаторов. В первые месяцы пребывания у власти (по крайней мере, до апреля 1993 г.) правительство В. Черномырдина вновь вернулось к проинфляционной кредитно-финансовой политике. Несмотря на падение производства, кредитно-денежная эмиссия продолжалась. После же апрельского референдума о доверии Президенту позиции правительства укрепились, и оно ожесточило свою кредитно-финансовую политику, темпы инфляции стали снижаться. Но этот антиинфляционный курс вновь подвергся критике оппозиций после парламентских выборов в декабре 1993 г., и правительство опять смягчило свою экономическую политику, уступив требованиям директоров крупных государственных предприятий, прежде всего военного и агропромышленного комплекса. Проект бюджета на 1994 г. вызвал бурю в Государственной Думе. Последняя требовала увеличения кредитов и субсидий производству, социальной защиты населения. Правительство вновь отступило, запустив печатный станок. Цены и бюджетный дефицит опять поползли вверх. Подобное маятниковое движение, свидетельствующее о непоследовательности и нерешительности курса, продолжалось вплоть до 1997 г. Более того, из-за высокой инфляции падение производства в 1994 г. оказалось более глубоким, чем в 1993 г. Так же как и правительство Е. Гайдара, правительство В. Черномырдина приняло ряд программ экономических реформ. В 1993 г. оно разработало и приняло программу “Развитие реформ и стабилизация российской экономики” на 19931995 гг. Летом 1994 г. появилась новая программа. В ней содержался тезис об уже начавшейся стабилизации российской экономики. Провозглашались цели возобновления экономического роста, снижение уровня инфляции до 35% в месяц к концу 1995 г., сокращение бюджетного дефицита до 56% ВНП и т. д. Конечно, эти цели в указанные сроки достигнуты не были. Лишь в 19971998 гг. ситуация стала улучшаться. В 1998 г. появилась новая правительственная программа, казалось, с более реалистичными целями. По мнению разработчиков этих программ, для их реализации необходимо было продолжать умеренно-ограничительную финансово-кредитную политику. Основными ее элементами являются: сокращение дотаций и льгот, военных расходов; налоговая реформа; переключение расходов государства с поддержки старых и бесперспективных производств на стимулирование роста частного сектора.

На словах все правильно. Однако на деле в 19931997 гг. экономическая политика правительства Черномырдина не отличалась последовательностью и не принесла ожидаемых результатов. Прежде всего, не была достигнута макроэкономическая