Кризис в отнощениях России и Японии

включая южные Курилы острова Зеленый, Фигурный, Трех сестер и Цитронный). Важность Указа состояла в том, что Коллегии иностранных дел поручалось известить о нем "дворы всех европейских держав", то есть он имел значение не только как документ внутреннего законодательства, но и с точки зрения международного права. Положения Указа 1786 года были подтверждены в 1799 году в Указе Павла I о привилегиях, предоставленных Российско-Американской Компании. Указ 1786 года обращает на себя внимание не случайно. Дело в том, что в конце XVIII столетия в формировании концепции русской государственной территориальной политики на Дальнем Востоке наблюдались достаточно противоречивые тенденции. В результате появился ряд указов и распоряжений, несколько ограничивавших, стабилизировавших набранный темп продвижения России по Курильским островам (в частности, упоминавшиеся указы 1779 года и 1788 года). Однако ни один из этих документов не повлиял на Указ 1786 года, главные и принципиальные положения которого оставались неизменными до начала XIX столетия, то есть официально не были ни отменены, ни существенно скорректированы. Таким образом, в соответствии с официальными русскими документами в конце XVIII столетия вся Курильская гряда рассматривалась как часть территории России. Но действительно ли правомочны и насколько правомочны были действия России и принимавшиеся указы в отношении Курильских островов, то есть был ли достаточным набор "фактов русской деятельности" на Курилах, включая южные, чтобы дать России "правовой титул" на эти острова? Историческая принадлежность острова Урупа и островов, лежащих к северу от него, нашей стране никем не ставится под сомнение, и потому ответим на этот вопрос применительно к группе четырех южных островов. Частично ответ на него уже содержится в приведенной выше цитате из документов Государственного Совета, частично в предыдущей моей статье, где говорилось, что другие члены "Содружества наций" никогда не ставили под сомнение права и сам факт принадлежности Курильского архипелага именно России. Из разработанных Г. Витоном трех главных условий, наличие которых давало государству "правовой титул", в активе у России к концу XVIII столетия были почти все (или, по крайней мере, многие) их элементы. Так. соблюдение положения о "Первооткрытии" очевидно. Неоднократные описания и картографирование, включая официальное издание карт, установка знаков-крестов с надписями и без оных, оповещение других государств (Указ1786 года) налицо. Проведение исследований, включая геологоразведку и хозяйственное освоение Курил путем ведения там промысла рыбы и зверя, опытов с земледелием, основания поселений и зимовий полностью отвечают положению о "первоосвоении первооккупации". Административное управление островами с Камчатки (из Большерецка), а затем частично с Урупа, систематический и достаточно регулярный (по меркам того времени) сбор дани-ясака с местных жителей (на Итурупе, Кунашире и даже, правда один раз, на Матмае-Хоккайдо), принятие на государственную службу ясашными сборщиками и переводчиками айнских старшин-тойонов, христианизация айнов, удержание аманатов-заложников свидетельствуют и о "Владении достаточно продолжительное время" группой четырех южных Курильских островов. Иногда говорят, что Россия якобы потеряла свое потенциальное право на южные Курилы, поскольку не состоялась экспедиция Г. Муловского. Эта экспедиция должна была установить на островах столбы с чугунными гербами Российской империи и надписью "Земля Российского владения" (как на Чукотке и в Северной Америке), зарыть в землю специальные чугунные медали с государственной символикой и "причислить их формально ко владению Российского государства", иными словами, поставить последнюю точку в этом вопросе. Действительно, сделать этого, вероятно, не успели. Однако и без того перечисленных фактов русской деятельности на архипелаге вполне достаточно, чтобы придти к выводу, что к концу XVIII столетия Россия в соответствии с существовавшими тогда нормами международного права имела достаточно оснований рассматривать всю Курильскую гряду как собственную территорию. Таким образом, тезис об "изначальной принадлежности" южных Курил Японии не верен, поскольку не соответствует действительности.

2.4. "ЭДЗО НЕ СЧИТАЛСЯ СОСТАВНОЙ ЧАСТЬЮ ЯПОНСКОЙ ИМПЕРИИ"

Однако, как же Япония? Почему возникает вопрос о ее исторических правах на "северные территории"? Прежде всего в этой связи рассмотрим вопрос о японской деятельности на Курилах в XVIII столетии. В силу чего географического положения (близость к Курильским островам), естественно, могла контактировать с южными Курилами достаточно рано. Однако еще с 1639 года военными правителями Японии сегунами был установлен жесткий режим изоляции окончательно отменен только в 1767-68 годах. В результате изолированности Японии, ее отгороженности от внешнего мира на протяжении более двух столетий всякие контакты с иностранными государствами были строго запрещены. Ограниченная внешняя торговля велась лишь с Китаем и Голландией, самим же японцам под страхом смертной казни запрещалось как покидать родину, так и строить морские суда, способные удаляться от берега на сколько-нибудь значительное расстояние. Режим изоляции, таким образом, искусственно удерживал страну в рамках ее исторических средневековых границ и, потому, никак не способствовал расширению территории. Япония помимо этого не входила в европейское "Содружество наций", и потому на нее не распространялись и не могли распространяться международно-правовые нормы христианского мира. в том числе нормы, касавшиеся территориальных приобретений. И, наконец, вплоть до середины XIX столетия северная японская граница не простиралась дальше половины (юго-восточной) острова Хоккайдо-Матмая и Япония не считала своей территорией даже северную половину острова. Тем более не могли принадлежать ей острова южной части Курильского архипелага, лежащие севернее Хоккайдо. Этот факт признают и весьма авторитетные японские исследователи. В частности, Куно Еси писал, что "Эдзо (или Эзо так именовались все "северные территории", включая северную половину Хоккайдо) в XVIII веке и даже в первой половине XIX не считался составной частью Японской империи. В те дни японское правительство рассматривало события в Эдзо как нечто случившееся за пределами государственных границ. Большинство историков, ученых и государственных деятелей считали Эдзо иностранным государством". Его мнение подтверждает современный историк Корияма Ёсимицу, автор известного исследования по истории русско-японских отношений. Аналогичные сведения приведены в книге русского ученого-япониста Д. Позднеева, сообщавшего, что "писавший в конце XVIII столетия Рин Сихэй опубликовал труд "Сангоку цуран" ("Описание трех царств"), в котором он рассматривал острова Рюкю, Корею и Эдзо, и самый факт, что он поставил Эдзо на одну доску с совершенно независимыми тогда от Японии Ликейскими островами и Кореей, доказывает, что у него был подобный же взгляд на дело". Обратимся