Эволюция мировой валютной системы

усмотрению”. Но можно, по крайне мере, утверждать о движении в данном направлении. Очевидно, что национальные государственные органы не могут уйти от ответственности за обеспечение равновесия макроэкономического обмена и платежного оборота своих стран с внешним миром. Однако чтобы действия властей одних стран не причиняли ущерба другим, они должны быть подчинены международным правилам достаточно твердым, внушающим доверие и отвечающим унифицированным стандартам целесообразности и справедливости. Еще одно направление происходящей ныне эволюции международного валютного механизма состоит в расширении сферы либерализации валютных отношений, которая стала одним из важных аспектов неолиберальной системы ценностей. Это процесс имеет как бы две ступени. Одна из них усиление с начала 1993 года нажима МВФ на страны-члены, имеющие целью принять обязательства по статье VIII устава МВФ. Эта статья запрещает вводить ограничения на осуществление платежей и переводов по текущим международным операциям, участвовать в дискриминационных валютных соглашениях и прибегать к практике множественности валютных курсов без одобрения со стороны МВФ. К концу 1996 г. к статье VIII официально присоединились 134 страны-члены из 181, то есть почти ѕ общего их числа, причем с 1993 г. 59 стран. Второе отмена ограничений, помимо текущих операций, также и на международное движение капиталов, то есть установление свободной конвертируемости валют в полном объеме. Снятие ограничений в сфере движения капиталов между странами связывают главным образом с двумя обстоятельствами глобализацией рынка капиталов и введением плавающих валютных курсов. В этой связи в апреле 1996 г. МВФ внес поправки в принятое в 1997 г. положение о надзоре за политикой стран-членов в области валютных курсов, которые включают в сферу такого надзора оценку роли движения капиталов. Поскольку практически все промышленно развитые страны к настоящему

времени отказались от валютного контроля над рынками капиталов, то соответствующее давление “семерки” и МВФ адресовано развивающимся странам и государствам с переходной экономикой. Некоторые из стран “третьего мира” (к примеру, Аргентина, Индонезия, Парагвай, Перу) сняли ограничения на трансграничное движение капиталов, сделав свои валюты полностью конвертируемыми. Рассмотренные процессы трансформации системы регулирования международных валютно-финансовых отношений, корректировки соответствующих “правил игры” можно, по-видимому, интерпретировать как постепенное формирование новой концептуальной модели мирового валютного устройства. К настоящему времени достаточно отчетливо выявились следующие основные тенденции, характерные для кристаллизации этой модели: 1) отказ от первоначальных планов превратить СДР в стержень мирового валютного устройства и от возврата к системе паритетов, выраженных в СДР; 2) образование нескольких мировых “валютных полюсов” при сохранении за американским долларом доминирующей роли среди резервных валют; 3) отход от ориентации на свободное, неограниченное валютное “плавание” в качестве универсального механизма автоматического уравновешивания платежных балансов; 4) обращение к практике коллективных мер по обеспечению большей стабильности рыночных обменных курсов ведущих валют, в частности путем совместной фиксации на определенный период тех или иных пределов колебаний этих курсов, поддерживаемых с помощью согласованных валютных интервенций; 5) перенесение центра тяжести усилий, имеющих целью управление международными платежными балансами и достижение их равновесия, на использование широкой по своему охвату регулярной межгосударственной координации страновых макроэкономических политик; 6) приятие установки на снятие всех валютных ограничений, то есть на введение тотальной конвертируемости валют. Как видно, все эти изменения имеют не столько институциональный, сколько концептуальный характер, определяющий общие подходы к валютной политике. Ни одна из названных новаций, взятая в отдельности, не способна привести к кардинальному оздоровлению валютной сферы. Более того, что касается либерализации операций с капиталом, то она чревата опасностью деструктивных воздействий на валютные отношения .

Однако расширение круга используемых суррогатных мировых денег в виде национальных резервных валют в сочетании с совершенствованием адаптивных механизмов межстрановых платежно-расчетных взаимоотношений пока позволяет международной валютной системе, хотя и не беспроблемно, но выполнять свои основные функции. Отказ Запада от реформирования мировой валютной системы посредством ее перевода на базу всеобщего, коллективного резервного и платежного средства в виде СДР не означает, что эта проблема вообще перестала быть актуальной. Происходит поиск путей (в качестве примера можно назвать таких экономистов, как П. Кенен, Э. Кпокетт) того, что единица СДР, так или иначе использовалась не только в межгосударственных расчетах, но и в частных международных операциях. Для этого она должна получить признание со стороны участников международных рыночных обменов в качестве конкурентоспособного и эффективного рыночного платежного инструмента и средства инвестирования свободных денежных средств. Высказываются в частности мнения о том, что одним из возможных путей к достижению этой цели могла бы стать привязка стоимости СДР к определенной “товарной корзине”. Что касается предстоящей перспективы, то предполагаются и более радикальные идеи, исходящие из возможности появления полноценной единой мировой денежной единицы, которая в конечном счете вытеснила бы национальные деньги. Такого рода взгляды высказывал в частности в беседе с автором статьи в октябре 1988 г. в США профессор Гарвардского университета Р. Купер. С концепцией создания единых мировых денег выступает Р. Манделл (Колумбийский университет США): “На мой взгляд, СДР имеют будущее в качестве универсальной счетной единицы, занимающей положение в сердцевине международной валютной системы. Для достижения этой цели она должна быть преобразована из корзины, состоящей из пяти подвергающихся инфляции валют, в единицу, которая остается постоянно стабильной по своей покупательной способности”. Учены, развивающие подобные идеи, вдохновляются в частности примером формируемого Европейского валютного союза, видя в нем модель, которую, по их мнению, со временем можно будет применить к миру в целом. Трансформация мировой валютной системы в направлении к единой валютной единице должна была бы повлечь преобразование МВФ в наднациональное учреждение центрально-банковского типа. В этом случае оно будет регулировать объем и структуру международной денежной массы. При расхождении интересов отдельных стран формирование механизма международных расчетов, основанного на использовании единой валютной единицы сложный, противоречивый и длительный

процесс. Форсировать его образование могло бы преодоление дефицитности платежного баланса США, которое лишит остальной мир нынешнего главного источника пополнения международной